«Большой фестиваль мультфильмов». Действительно большой и просто необходимый
Антон Токтонов | Gogol.ru

«Большой фестиваль мультфильмов» назван так неслучайно. Он, действительно, большой», - организаторы третьего московского смотра анимации подчеркивали это обстоятельство при каждом удобном случае, хотя никакой необходимости в этом, пожалуй, не было. В том, что эпитет в заглавии - не для красного словца, легко можно было убедиться, взглянув на многостраничное расписание фестиваля, в котором – несколько десятков разнообразных программ, более сотни показов, мастер-классы для детей и взрослых и даже альманах «Гоголь в анимации».

300 мультфильмов, отобранных кураторами Диной Годер и Марией Терещенко для БФМ в этом году, москвичам показывали в течение полутора недель. И это притом, что другие кинофестивали, проходящие в столице этой осенью, порой укладываются всего в пару дней. Никакого перебора с мультиками не случилось. Дети веселились на утренних сеансах (в числе прочего им показали раритетного Диснея), взрослые заполняли залы вечером, когда там начинались показы фильмов экспериментальных, проблемных, а иногда и шокирующих.

Для достаточно искушенного столичного зрителя короткая анимация – блюдо совершенно экзотическое, поскольку совсем не имеет эфирной поддержки, фестивальную – в минимальном объеме (проводящиеся в городах Золотого кольца, а то и вовсе на теплоходах отечественные анимационные фестивали проходят без лишнего шума, по-семейному), для кинотеатров же она и вовсе персона нон-грата. Даже анимация самого высокого качества, засвидетельствованного ее знатоками и ценителями, к сожалению, совсем не многочисленными. А художественный уровень программ Большого фестиваля мультфильмов сомнений не вызывал - его гарантировали дипломы ведущих мировых анимационных форумов, названия прославленных студий и одобрение, выданное временем (например, в пользовавшуюся большим зрительским успехом подборку лучшей голландской анимации вошли мультфильмы, созданные начиная с 1970 года).

Оценивать увиденное (а зрителям программ «Премьеры» и «Победители» выдавались даже специальные анкеты для голосования) приходилось исключительно по «гамбургскому счету», что, согласитесь, случается крайне редко: одна только изощренность замысла или одно только изящество визуального исполнения не делали фильм фаворитом – выбирать приходилось из работ, в которых нетривиальное содержание воплощено в уникальной форме, задумка исполнена в необычной авторской манере, а о другой и помыслить невозможно.

Заглянув хотя бы пару раз за эти 12 дней в Актовый зал, «Пионер» или «Художественный», зритель, нечасто сталкивающийся с подобными произведениями, способен был совершить большое открытие. Оказывается, фестивальная короткометражная анимация – больше чем жанр, она - совершенно особый биологический вид, имеющий так же мало общего с игровым кино (разнообразие технических решений открывает перед сценаристом-аниматором просто безграничные возможности), как и с привычными по репертуарам кинотеатров полнометражными мультфильмами, в своем стремлении походить на «старшего брата» крепко запутавшимися в сетях традиционных сюжетных схем и классики визуальных воплощений.

Прийти на БФМ стоило хотя бы ради того, чтобы еще раз взглянуть на напугавшего в раннем детстве, а позже полюбившегося Норштейна (и даже послушать его на мастер-классе), не говоря уже о том, чтобы открыть для себя Томаса Майера-Херманна и Андреаса Хюкаде (ретроспектива студии «Фильм Бильдер», Германия), Геррита ван Дейка и Михаэля Дюдок де Вита («Лучшая голландская анимация»), аниматоров французской студии Folimage и голландской академии St. Joost, в чьих фильмах олени отплясывают джигу, монах не может поймать рыбку, а Че Гевара кружит в вальсе статую Свободы.

Если уж с непривычки и спрашивать, что курили авторы, то вопрос этот в первую очередь стоит адресовать, конечно, подданым королевы Нидерландов, в этом году представленным особенно широко. Впрочем, при внимательном рассмотрении слишком очевидно, что и в нетленках голландских мэтров, и в работах голландской молодежи столько рационального, что быть плодом наркотического бреда они никак не могут. В графичных этюдах лично посетившего Москву бывшего профессионального живописца Геррита ван Дейка как будто оживают карандашные наброски фламандских мастеров-портретистов (в восхитительном 9-минутном Janneke – один из самых красивых экранных актов любви, любви к прекрасной плоти и просто любви к человеку). Выполненные в карикатурной манере сказочки Пауля Дриссена исследуют взаимодействие вымысла и реальности, сна и бдения, фантазийного и бытового, встречающихся то на поделенном надвое экране, то в одном кадре (в уморительных «Трех промахах» сказочный принц не желает целовать Спящую красавицу, а обыватель несмотря на миллион сказочных допущений не успевает поймать падающую с небоскреба даму). Студентов же академии St. Joost всерьез волнует технократическое будущее человечества, причем удивительным образом они предсказывают торжество природы над индустрией, которая им видится принявшей натуральные формы: заброшенные фабрики станут домами для жуков-конденсаторов, а кубические стрекозы будут порхать между трапециевидными деревьями.

И все же третий Большой фестиваль мультфильмов запомнится не только своей программой, не столько количеством, качеством и разнообразием анимационных фильмов, сколько своей демократичностью и дружелюбием - даже программу церемонии закрытия здесь утверждали зрительским голосованием.